#НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – Альберт Воронов приехал в Норильск из Игарки 14-летним подростком, чтобы поступить в горно-металлургический техникум. Стипендии не хватало – собирал за улицей Севастопольской морошку на продажу, по рублю за стакан.
После техникума Альберт Воронов пошел рабочим в хлорно-кобальтовый цех Никелевого завода, жил в общежитии, койка – в коридоре: мест не хватало. Но уже в 1959 году, всего в 22 года, молодой инициативный Воронов стал начальником гидрометаллургического отделения завода.
В 1963-м молодой инженер Воронов, окончивший Всесоюзный заочный политехнический институт, был командирован на Кубу, где тогда готовился к запуску новый никелевый завод имени Педро Сото Алба. Единственный на тот момент русский специалист возглавил там техотдел стройки: в подчинении до 70 человек, с испанским языком туго, посоветоваться не с кем. Тем не менее за год были пущены две нитки завода.
Этот путь привел в 1968 году молодого инженера к разговору с директором комбината Владимиром Долгих. Речь шла о переработке пирротинового концентрата, который тогда, до строительства «Надежды», ложился мертвым грузом в отвальных хвостах – не было еще технологии извлечения. Тогда-то Долгих и произнес: «Ты должен построить нам завод, новый, от начала до конца. Я тебя прошу, а ты подумай».
Вот что вспоминал бывший главный инженер «Надежды» Владимир Полосухин: «Воронов – человек моторный. «Закрутить» такое производство было, безусловно, нелегко. Альберт Борисович поставил перед инженерным корпусом тогда еще строящегося завода задачу: освоить технологию – впервые в мире! – по переработке пирротинового концентрата. Тогда на комбинате пирротиновый концентрат был узким местом: при освоении ударными темпами Октябрьского месторождения из технологического цикла выводилось большое количество пирротина. В отстойниках-накопителях собиралось оставшееся неиспользованным сырье, в котором содержались благородные, цветные и драгоценные металлы. И лежало это сырье мертвым грузом, не работая на выход конечной продукции».
Эту новую технологию и нужно было запустить на новом заводе, иначе усилия талнахских геологов и горняков пропадали бы зря. В 1969 году Воронов стал заведующим центральной лабораторией автоклавных процессов. Начинал с нуля, строил здание, «поштучно» выбирал людей, главные критерии – образование, молодость, инициативность.
Основной задачей лаборатории была отработка технологической схемы гидрометаллургии будущего завода. На полупромышленной установке, которая была небольшой копией первой очереди «Надежды», набивали пробные шишки и исправляли первые ошибки. В лаборатории обкатывали основы гидрометаллургического передела Надеждинского металлургического завода (НМЗ). В 1974 году Воронов, которому было только 37 лет, стал директором строящейся «Надежды».
В 1981 году Альберт Воронов сдал вахту новому директору НМЗ – Джонсону Хагажееву. Воронов уехал в Ленинград, где стал лауреатом Госпремии СССР. Он получил ее за те самые пирротиновые концентраты, за «Надежду».
В прошлом выпуске фотопроекта «Автографы истории» мы рассказывали, на какой улице Норильска стоят подряд четыре дома и один дворец.
Больше новостей читайте на совместном канале «Таймырского телеграфа» и «Северного города» в Telegram.
Светлана Ферапонтова
Фото: архив Заполярного филиала «Норникеля»
